Тихие минуты
Поговорим о возрасте?
Есть ли свои особенности возраста у ребенка, взрослого человека, человека пожилого? Да — и нет. Сколько можно прочитать литературы на эту тему, сколько услышать добрых советов. Но все мы такие разные, что единого правила для всех просто не существует.
Недавно на семинаре, где собрались лидеры детских христианских лагерей, возник вопрос: каким детям давать подарки — всем или только лучшим? Одна из сестер рассказала, как было у них в читинском лагере. На последнем «костре» вызвали самых озорников и дали каждому по кусочку лимона. Вот якобы какие вы трудные дети. Правда, потом им дали по ложке сахара, мол, мы вас все равно любим. Участники семинара сразу зашумели. Одна из сестер спросила:
«Сколько лет было детям? Одиннадцать? С этого возраста у них появляется чувство собственного достоинства! Нельзя выставлять подростков на посмешище!» На самом деле чувство собственного достоинства появляется не в одиннадцать лет, а гораздо раньше. Моего внука, которому как раз двенадцатый год, не смутить ни кислым лимоном, ни общим смехом. А вот четырехлетний сразу обижается, остро чувствует двусмысленную ситуацию, долго плачет потом.
Все дети — разные, со своим представлением о смешном, о стыдном. О святом, о красивом, о страшном. Поэтому я несколько недоверчиво отношусь к книгам современных психологов, в том числе и христианских авторов, — об особенностях детского возраста. К примеру: «В этом возрасте ребенку требуется особое терпение, особая любовь и внимание». А в любом другом возрасте они что, не нужны? Сколько мы можем прожить без Божьей любви? Ни одной минуточки! Мир бы погиб. Или другое высказывание: «Этот возраст — самый серьезный, самый трудный, самый ответственный». Да каждый день, каждый час — самый ответственный. Тем более что мы не знаем, когда Бог прервет нашу жизнь. Детство — юность — зрелость — старость... Что труднее — найти друга жизни в юности? Идти семейным поприщем? Быть украшением в церкви — при немощах и одиночестве старости? Мишенька Чертков, сын русской миссионерки, успел потрудиться для Господа в свои десять лет, и был взят Господом, как горящая маленькая свечка. Мария Петровна Мясоедова, русская миссионерка, умирала в интернате для бездомных старух в 89 лет, и была служителем Божиим — именно в своей старости. Время, отмеряемое нам, известно только Господу. Трудности возраста часто бывают вызваны не столько физиологическими, сколько духовными проблемами. Та же старость, которой так боятся многие, в том числе и христианки. Наверное, вы видели среди современной молодежи тех, кому уже в двадцать лет все надоело. Все наскучило, такие и на общение в церковь собираются как на «тусовку»: чем вы тут нас развлечете?
Но в то же время в любой церкви есть благословенные старицы. Глаза у них молоды, а сердца полны сочувствия и желания быть полезной. Есть, правда, и другие, которые рассуждают: «Я свое отработала, детей вырастила, пора и отдохнуть от всего».
Как-то я объясняла детям про три периода жизни Моисея. Сорок лет умственного развития во дворце фараона. Сорок лет — учеба в Божьей школе, пастухом, или, как бы мы сегодня сказали, в школе жизни. Сорок лет — служение, отдача всего того, что тебе дал Бог. Конечно, вряд ли кто-то из нас проживет 120 лет. Но сам принцип, Божий порядок все равно остается в силе. Учеба — в школе, потом в жизни — и отдача. Чем больше отдаешь, тем больше сил. Думаю, что каждый испытал это на себе. Вот, погода тяжелая. Не выспалась, полежать бы тихо в уголке, чтобы никаких внуков, никаких телефонных звонков... Жалеешь себя, слушаешь, что и где болит. Но надо ехать к подопечному, да еще в психиатрическую больницу, и быть при этом бодрой и энергичной. Просишь сил у Господа и идешь... Или надо читать лекцию, да так, чтобы тебя слушали! И вот уже как будто ничего не болит. И возвращаешься домой посвежевшая — муж удивляется. Хочешь иметь в кувшине масло — отдай последнее. Вспомним девочку, спасшую Неемана от проказы. Или мальчика с двумя рыбками и пятью хлебцами... Хорошо, если у нас, как у Моисея, будет три четких периода жизни. Но бывает и по-другому, как это случилось с Пушкиным. Труд в Божьем винограднике начался у него перед самой смертью. Ему было отпущено 45 часов, от выстрела на дуэли до момента духовного прозрения, когда его взору открылись небеса. Бог дал ему эту драгоценную возможность перерождения и просветления. Трудно рассуждать на такую тему, диалог умирающей души с Богом скрыт от глаз окружающих, можно лишь догадываться об этом таинстве... Что касается секрета душевной молодости — вы его знаете. Это псалом 91:15: «они и в старости плодовиты, сочны и свежи», да и первый псалом, помните? «Лист, который не вянет». Все трудно — и все возможно — с Господом!
Фаина Миронова