Благовестницы

Дочери Каргеля

«Не всегда будет бушевать житейское море...»

Этот человек был и остается живой легендой. Мощный дух, духовная зоркость, глубокий внутрен­ний покой при том, что внешние события его жиз­ни были весьма бурными. С самого детства он при­готовлялся Богом для подвижной, а не оседлой жиз­ни. Из Грузии, где Каргель родился в 1849 г. — в Германию, через два года оттуда — в немецкие ко­лонии на юге России, потом опять на Кавказ. Уче­ба в Германии, путешествия, Лондон, возвращение на родину в Петербург, который стал местом ду­ховного поприща более чем на пятьдесят лет его долгой жизни.

Он прожил 88 лет. Родной общиной Каргеля стала только что возникшая община в Тифлисе, где он принял крещение в 1869 году. Крестил его Никита Исаевич Воронин. Но духовным отцом Каргель считал Пашкова, чья проповедь и свиде­тельство в Петербурге чрезвычайно его взвол­новали. Возможно, именно под их влиянием он решил оставить работу инженера-механика и посвятить себя миссионерскому труду. По просьбе Пашкова Каргель основал евангель­скую общину в Болгарии в 1880 году. В том же 1880 году 17 августа он был при­глашен в первую тифлисскую церковь для тройного служения: проповедника, устроителя церкви и для рукоположе­ния В.Г. Павлова. Этот год стал годом официального признания тифлисской церкви, а тифлисская община стала служить образцом для всех вновь возникающих общин Кавказа, Украины и Крыма.

Каргель женился на сестре, которую встретил при первом посещении собрания в Петербурге, где он впервые услышал Пашкова. Бракосочетание со­стоялось в Финляндии, куда он был приглашен про­поведовать. Жена, Анна Александровна, родила ему четырех дочерей, из которых одна умерла в моло­дости. Три дочери стали великим благословением Божьим для отца, потому что жена его рано умер­ла, и дочери были его семьей, помощницами и со­трудницами. Елена родилась в Болгарии в 1883 году. Она была особенно талантлива и образована, впоследствии работала в Петербурге переводчи­цей. Мария родилась в 1886 году в Эстонии, а Елизавета в 1887 в Петербурге. Обе стали учи­тельницами. Бог удивительным образом позабо­тился об этой семье. Княгиня Ливен, видя особый дар учительства у Каргеля и его глубокий интерес к богословию, пригласила его с семьей жить в ее доме на полном обеспечении, чтобы он имел воз­можность углублять свои познания в Слове Бо­жьем. Она не просто пригласила, а просила Карге­ля оказать ей милость и принять приглашение. Так появился один из крупнейших богословов, благо­даря тому, что княгиня Ливен взяла на себя заботы о его семье, дала княжеское воспитание и образо­вание его дочерям и успокоила тем сердце рано отошедшей в вечность Анны Александровны. Ни Каргель больше не женился, ни его дочери не вы­ходили замуж, приняв твердое решение служить Господу в то солнечное и грозовое время.

Каргелю не было и сорока лет, когда у него уже совершенно сложился внутрен­ний духовный облик — глубо­кого экзегета в соче­тании с деятельным и практическим христиан­ством человека, живущего по вере, переводящего в повседневную жизнь все, полученное по библейскому открове­нию. Видимо, именно за это Каргель особенно лю­бил Пашкова, называя его своим духовным отцом: Пашков вовсе не был богословом, но жил и посту­пал в полном соответствии с тем, что ему было открыто в Божьем Слове. Именно поэтому цент­ральной темой проповедей Каргеля с самого нача­ла его служения в Петербурге стало освящение, связанное с углублением познаний верующих о Господе.

Значение этого подхода для назидания людей огромно. В православии освящение — это путь спа­сения человека, т.е. его совершенствование через личные труды и труды церкви, это процесс, завершающийся за пределами земной жизни, и потому имеющий неопределенные результаты. Для Каргеля освящение могло быть только после оправда­ния, после получения прощения, благодати Духа Святого, т.е. тех «талантов», которые верующий те­перь должен был «пустить в рост». Об оправда­нии кающихся и освящении верующих Каргель впоследствии писал так: «Таких душ Господь ни­когда не оставлял Своим утешением на неопреде­ленное время. Он их спасал, исцелял, давал все ("Ныне же будешь со Мною в раю") сейчас и сразу же. Это соответствует опыту всех тех, кто непосредственно обращался к Господу... Славное правило Его искупления: "Вот теперь время благо­приятное. Вот теперь день спасения". Оно не зна­ет такого утешения, которое откладывалось бы на далекое будущее или хотя бы на завтра. Сегод­няшняя вера есть сегодняшнее спасение... Дары благодати должны быть получены нами непремен­но здесь и теперь, потому что ведь мы должны иметь капитал, который нужно пустить в оборот ("таланты"). Сначала мы должны обладать веч­ной жизнью, чтобы ею жить на опыте, так как не­возможно жить жизнью, которую не получили. Между тем вознаграждение может последовать лишь за пережитой жизнью, и Писание говорит, что когда мы будем стоять пред престолом Судьи, тог­да подсчет всего пережитого даст верный итог жиз­ни» (Каргель, Однотомник, стр. 203 - 205). Каргель был твердо убежден, что Дух производит плоды, а не наоборот, и что именно Библия, являясь откровением Бога человеку, побуждает его к освяще­нию.

Дочери Каргеля — Елена, Мария и Елизавета глубоко усвоили то библейское учение, которое было жиз­нью их отца, великого духовного учителя. Мы по­чти ничего не знаем об их детстве, кроме того, что они жили в доме княгини Ливен. Ранняя смерть матери побудила их еще крепче прильнуть к отцу, а их отец, Иван Вениаминович, был настолько по­лон Божьим Словом и так являл собой образ Христа, что где бы он ни появлялся, в каком бы труде ни участвовал, он и там был для всех благо­словением.

Еще когда дочери были детьми, в доме Ливен организовали первые библейские курсы. Каргель преподавал на них, и в итоге у него родилась кни­га «Свет из тени будущих благ» о благословениях в Ветхом Завете, предназначенных для будущего Нового завета в личности Иисуса Христа. Они также были свидетельницами того, как Каргель с Бедекером отправились из Петербурга на Сахалин с особой миссией служения в тюрьмах. Все это сформировало их собственный внутренний мир. Читая их письма, поражаешься: какое полное дове­рие Богу, какая пронизанность всей жизни Божь­им Словом и Божьими обетованиями!

А жизнь их, начиная с 20-х годов, становилась все хуже и хуже. Голод заставил семью пересе­литься на Украину в село Николаевка, где была большая община, и там Каргель организовал двух­месячные курсы и нес служение в церкви. Его дочери, Елена и Елизавета, организовали женское служение: учили сестер грамоте, занимались с ними изуче­нием Биб­лии. Елиза­вета имела дар пропо­ведовать Божье Слово, а в свободное время она переписывала тру­ды Каргеля. Мария больше занималась хозяйствен­ным трудом, но находила время и для духовных бесед с верующими сестрами. Елена вскоре воз­вратилась в Петербург, где она, зная иностранные языки, работала переводчицей.

Вся дальнейшая жизнь семьи будет проходить в глубокой бедности, что послужит подготовкой к еще большим лишениям. Мария и Елизавета ез­дили с проповедями по другим общинам, бывали и в Полтавской области, и не знали большего счас­тья, чем жить, разъясняя людям Писание. Это был учительский дар, как и у их отца. Впоследствии, при аресте в 1936 году, им предъявят обвинение в «проведении контрреволюционной агитации», из-за которой, якобы, были «провокации против орга­низации колхозов». Самые тяжелые испытания при­ходят в старости, когда «ослабевает сила...»

Мария и Елизавета были арестованы за год до смерти Каргеля, сам он был арестован в возрасте 88 лет. Но перед смертью он сказал: «Скажите моим дочерям, что, когда они узнают о моей смерти, я буду более живым, чем когда-либо здесь, на зем­ле». Елена, приехавшая из Петербурга в 1937 году, была тут же арестована и, видимо, как самая обра­зованная, была приговорена к расстрелу. Из архи­вов КГБ удалось получить ее предсмертную фото­графию: спокойна, собрана, взгляд направлен внутрь себя. Мария и Елизавета получили срок по пять лет, которые вскоре превратились в десять, а по­том — на поселение в Кемеровскую область, без права выезда. Сохранились их письма, с любовью собранные сестрой Ириной Скопиной. В самые тяжелые минуты из их сердец исторгаются слова любви к Отцу Небесному, когда нет уже рядом отца земного. «... Чудно, что не всегда будет бу­шевать житейское море, не всегда волны бу­дут заливать ладью, скоро ладья войдет в ти­хую гавань. У нас все опять покрыто снегом, который мне говорит о чистоте и белизне...» (Мария, 1941 г.) «... я непрестанно благодарю моего Отца за бесконечную милость и любовь, которой Он нас окружает... Жить здесь мне хочется только для Отче... Он напомнил мне, чтобы я была готова во всякое время, всегда быть в ожидании...» (Лиза, 1944) «... Да, школа продолжается, экзамен трудный, конца пока не видно, хотя, казалось бы, надо уже закончить. Но так нужно! Я не одна! Мой добрый Друг со мною. Многому, многому Он уже научил меня... Да, я никогда не буду жалеть об этом тяже­лом пути, обо всех испытаниях, потому что чем дальше и глубже всхожу на Голгофу, тем яснее становится Его путь и цель...» (Мария, 1945 г.). «... В течение стольких лет все никак не можем привыкнуть к климату холодной Си­бири. Только Всевышний укрепляет силы и под­держивает нас. Да, только в Боге успокаива­ется душа. В молитве и уповании крепость наша!» (Лиза, 1948 г.) «... Писать не могу, рука не позволяет, очень трясется... Да, каждый день нашей жизни — подарок от Всевышнего. Пусть же ни один не пройдет напрасно, он дается нам для очищения, для освящения, для уподобления в Его чудный образ уже здесь, на земле. Будем бодрствовать...» (Мария, 1949 г.)

Обе сестры были людьми необыкновенными. Многие приглашали их на постоянное жительство на Украину, но сестры неизменно отвечали, что на это нет воли Отца. Д.Я. Турчанинов вспоминает, что однажды просил сестер рассказать ему о сво­их нуждах, чтобы он мог помочь. Но они отвечали, что о всех своих нуждах говорят только Отцу. И точно: у Марии, уже оставшейся без сестры, во время сильной бури сорвало крышу на домике. Она тут же встала на колени и сказала: «Отец, дай мне кры­шу!» И прохожий человек зашел и положил ей крышу.

Елизавета, хоть и младшая, умерла почти на де­сять лет раньше — в 1957 году, когда ей было 70 лет. А Мария еще успела написать братьям во вре­мя разделения церкви в 60-е годы свое знамени­тое письмо против этого разделения. В этом пись­ме так и слышится голос Каргеля, автора толкова­ния к Откровению. Мария указывает, что все церк­ви в Откровении имели свои явные недостатки, но ни одну из них Христос не повелел покинуть или выйти из нее.

Мария умерла в 1966 году, в возрасте 80 лет. Отец учил их: «Божий свет должен непрерывно проникать в наше сердце... Он в нас должен быть всем, что делаем, говорим, думаем. Жизнь, которую Он вынес из смерти, есть жизнь, простирающаяся на нас во веки веков.» И дочери вняли его слову.

Марина Каретникова

назад