Свидетельство

Новое сердце из тканей живых

Обретение спутника жизни

Окончание. Начало в «Марии» №21, 24

После неудачного пребывания в Азербайджане я вернулась на Кубань. Здесь я поступила учиться в сельскохозяйственную школу, на отделение, где готовили старших садоводов. Окончила я эту школу с отличием, и получила право выбрать место работы. Я выбрала совхоз, который находился в семи километрах от моей родной церкви в городе Кропоткине. Теперь я могла посещать собрание каждое воскресенье. Начался новый период в моей жизни – испытание на христианскую твердость в выборе будущего мужа.

На машинно-тракторную станцию рядом с конторой совхоза прибыл новый директор. Видимо, я сразу ему приглянулась, и вскоре он сделал мне предложение, не сомневаясь в моем согласии. Предложение больше было похоже на хвастовство: «Посмотри на меня, чем я не хорош (был высокого роста, представительный). Неужели я не достоин тебя? Ты с образованием, и я тоже – мы подходим друг другу». Ездил он на служебной машине, что уже тогда имело большое значение. Но меня это нисколько не прельщало. Мне всегда вспоминались слова из притчи Соломона: «лучше бедный, но умный юноша»… Я сразу же сказала ему о себе, о том, к какой церкви отношусь. А он – в ответ мне: «Я знаю, у вас не курят, не пьют, и я не курю, а выпиваю только при случае». Я ему говорю: «Вы пригласите друзей, а я как хозяйка должна накрывать, подавать на стол напитки». На что услышала: «У нас будет прислуга». Но меня это не прельстило, я даже не поколебалась, сказав, что я всем довольна в жизни, на что он ответил: «Разве ты живешь? Прозябаешь!». После безуспешных попыток сломить меня, этот молодой человек оставил меня в покое.

Вскоре Господь показал мне, что ждало бы меня, если бы я ответила согласием. За неимением в совхозе секретаря-машинистки, директор совхоза попросил меня поработать в этой должности по совместительству. И вдруг следователь милиции строго секретно дал мне напечатать для прокурора материал об этом директоре, о его хищениях и нарушении финансовой дисциплины. Директора арестовали, и мне довелось случайно увидеть его в районе, когда под конвоем его вели из прокуратуры. Какой у него был жалкий вид! Тогда я вспомнила его слова о прозябании. Я благодарю Господа за Его охрану и руководство.

Через некоторое время в совхозе появились шоферы. Они что-то возили для совхоза, приезжали, уезжали. По работе я часто бывала там. И вот я понравилась одному из шоферов. Каждый раз, приезжая в совхоз, он приходил к нам – я жила тогда со своей сестрой. Однажды он сделал мне предложение. Ему я также сказала сразу о своей вере и объяснила, что это основная причина моего отказа. Он мне ответил, что он из семьи молокан и не будет препятствовать мне посещать собрание и друзей. Он мне тоже понравился: скромный, живет в городе моей юности, материально обеспечен, имеет жилье, в то время как мы с сетрой жили в девятиметровой комнатке даже без коридорчика – дверь открывалась прямо во двор. Из-за неприятностей с директором совхоза я боялась, что вот-вот и меня уволят, а была зима, куда мне идти? И вот – выход из положения…

Но это было испытание на твердость, без борьбы не обошлось. Сестра моя уже была не против отдать меня замуж, несмотря на то, что я просила ее поддерживать меня в истине. Если бы этот юноша был верующим человеком, то я, конечно, согласилась бы выйти за него. Я не тешила себя надеждой, что смогу привести его к Господу, хотя однажды один из верующих молодых братьев и говорил обо мне: «Она сама десятерых приведет!». Но все же я боялась, как бы меня не увели. Я твердо решила остаться верной Господу и успокоилась. Но после моего отказа молодой человек еще раз пришел к нам в надежде, что я передумала. И на прощание я ему сказала, что хочу выйти замуж за человека, с которым у нас одна вера и одно упование, и надеюсь, что такого человека Господь мне пошлет.

Работая садоводом, я от души старалась выполнить на деле призыв правительства к работникам сельского хозяйства: «Украсим Родину садами!». Было трудное послевоенное время, многие сады были уничтожены, вырублены на дрова, искалечены при бомбежке. Я с большой радостью и энергией приступила к этому труду: научилась запрягать лошадь и управлять ею (это я, выросшая в городе!), сама ездила на ней в питомник за посадочным материалом. В результате я посадила молодой сад и небольшую плантацию клубники. Моей работой были довольны.

Партактиву казалось, что хороший и энергичный работник должен быть обязально членом партии. К этому меня и привлекал парторг совхоза. Но после моего категорического отказа от меня решили избавиться, сократив мою должность. Кроме того, узнали, что я верующая, а слово «баптист» вообще было презрительным в народе: нас обвиняли в связи с заграницей, объявляли чуть ли не шпионами, предателями родины. Особенно компрометировали такие работники руководителя предприятия. Если руководитель узнавал, что в числе его служащих есть такие, то старался избавиться от них. Так поступили и со мной. А по приеме на работу нового человека обязательно интересовались, где он раньше работал, делали запрос. И если узнавали, что он «баптист», его не принимали, даже если было свободное место. Это часто практиковалось в те времена.

Итак, я снова лишилась работы, не могла устроиться даже уборщицей. Но Господь был со мной, как когда-то с Иосифом. Одна верующая сестра, жившая в то время в Грузии, узнав о моих трудностях, пригласила меня приехать к себе в Рустави, там строился новый город и на работу можно было свободно устроиться. Я устроилась секретарем-машинисткой, хоть оклад был небольшой. Но для меня было главное, что воскресенье всегда было выходным днем, и я всегда ездила в Тбилиси за 30 км, чтобы получить назидание в церкви. Там было очень много старых братьев-служителей, некоторые из них отбыли десятилетнюю ссылку.

Началась новая жизнь, и меня настигли новые переживания. Однажды к сестре, у которой я жила, приехал ее родной брат. Он сказал мне: «Я приехал не только по своему делу, но и по твоему». Я удивилась его словам, ничего не понимая. Он продолжал: «По мирскому, я не должен был тебе и сказать об этом, а по-христиански должен. У меня есть знакомый брат, у которого умерла жена и осталось четверо малолетних детей. У тебя есть соответствующий подход к детям, ведь ты учительница, тем более что это доброе дело – приголубить сирот. Даю тебе время подумать. Если ты будешь согласна, я передам ему, и он придет к тебе».

Я не ожидала такого предложения, оно меня очень смутило. Если я скажу, что это не так, то покривлю душой, ведь известно, о чем может мечтать девушка. Благодарю Господа за то, что Он вложил в мое сердце: меня в человеке привлекала не его внешность, не богатство, не положение, а только его ревность по Боге. Я хотела, чтобы от его слов и проповеди я еще ближе подошла к Господу, чтобы в нем я обрела твердую опору в христианской жизни, которая в основном проходит в трудностях и испытаниях. И вдруг такое, что никогда не приходило мне на мысль! Если бы я не была верующей, то, наверное, сразу бы дала отрицательный ответ. Но я привыкла в трудных и неразрешимых для меня обстоятельствах обращаться к Господу и к Его детям.

У меня не было родных, и я решила посоветоваться со старшим членом церкви, да и со старшей по возрасту сестрой. Она также мне сказала, что это доброе дело: «Если ты так поступишь, приютишь сирот». После ее слов началась борьба, так как ее слова я приняла к сердцу как от Господа. Не одну ночь провела я без сна, не решаясь что-либо предпринять. Наконец, победа была достигнута: я никого не видела, кроме этих сирот. Я мысленно видела только детей, и уже даже полюбила их. Я не спросила у брата ничего о будущем муже: ни о его возрасте, ни о положении и прочем. Меня интересовали только дети. Мое состояние можно было сравнить, в некоторой степени, с состоянием дочери Иеффая, которая вместе с подругами прощалась со своей молодостью. Я не представляла своей новой жизни, но ради сирот решилась сказать «да». И передала свое согласие брату.

В то время я уже работала воспитательницей в детском саду, и вскоре мы должны были с детьми уехать на дачу, в курортное место. День отъезда был назначен. Я сказала брату, что после этого числа меня уже не будет в городе, а точного адреса я не знаю. Настал тот день, и я уехала с детсадом на дачу, не имея никакого основания остаться. Позже я узнала от сестер, что днем позже после моего отъезда приезжал ко мне тот брат-вдовец. Но опоздал.

Помню, после этой вести я сказала себе: «Это было для меня испытанием, а теперь Господь пошлет мне что-то лучшее». И, забегая вперед, скажу, что так и случилось, я вышла замуж за молодого брата, члена церкви, и у нас появилось четверо своих сыновей. Но до этого пройдет еще много времени.

Были еще предложения о замужестве от молодых людей. Но я не была расположена дать положительный ответ, все приносила Господу. В нашей христианской группке появился молодой брат, член церкви из вновь обращенных, я ему приглянулась. Он сделал мне предложение. А у меня не было никакого расположения к нему, и я ему сказала об этом в мягкой форме. Он очень огорчился, сказав: «Вот, ты не хочешь, а Бог хочет. Ты ревностная сестра, и Господь хочет, чтоб ты меня поддержала. Но ты грамотная, а потому не хочешь», – и что-то в этом роде, и ушел огорченный. Я заволновалась, что из-за меня человек ушел огорченным, и опять решила обратиться к Господу за ответом через церковь в городе Тбилиси.

В этот день после работы я должна была пойти на курсы кройки и шитья, но вместо этого поехала на вечернее собрание в Тбилиси и подала записку, чтоб помолились обо мне, чтобы Господь помог мне в решении важного вопроса. Я даже постеснялась в записке назвать свою нужду. После собрания, при помощи сестры я осмелилась обратиться со своей нуждой к пресвитеру Виталию Петровичу Красинскому. Объяснив все, я спросила у него: «Должно ли у меня быть к нему какое-то расположение?» – Он ответил: «Конечно, обязательно!» И после такого ответа у меня как гора с плеч упала! Я поняла, что поступила правильно.

После поездки в Тбилиси тот брат вновь пришел ко мне. Но теперь я уже не так волновалась. После разговора с пресвитером я понимала, что приняла правильное решение. Но, чтобы он безболезненно принял мой отказ, я напомнила ему многие места из Библии: «от Господа ответ языка», «Судьба человека от Господа», «Много замыслов в сердце человеческом, но состоится только определенное Господом» – и другие. В этот раз брат, хотя и огорченный, но со смирением принял мой отказ, и мы мирно расстались. А через некоторое время он решил жениться на одной из сестер и пришел ко мне за советом: «Я пришел к тебе, как к сестре, за советом – стоит ли мне брать ее в жены». На это я ему ответила: «Только Господь истинный советник. К Нему обращайся». Через некоторое время он женился. Прошло немного времени, как этого брата не стало. Если бы я вышла за него замуж, то осталась бы молодой вдовой.

Вскоре состоялось новое знакомство. Один брат служил в летной части недалеко от нашего города, искал верующих, нашел семью, в которой я часто бывала (я работала неподалеку), у нас была группа общения в этой семье. И вот, осенью после демобилизации, солдат направляют на поднятие целины. Этот молодой человек срочно приезжает из части ко мне с предложением пожениться и ехать с ним на целину. Ясно мне, да и всем, что целина есть целина, никакого общения, не говоря о церкви, там нет. И я отказалась, понимая, что там нас ждет духовный голод.

Хотя окружающие меня друзья и знакомые докучали меня вопросами о замужестве, так как считали, что по возрасту мне давно пора быть замужем, Господь решил иначе. А без Него я ничего не могла предпринять. Мне запомнились слова, где-то прочитанные об этом: «Господи, если Ты не пойдешь со мною, то не разрешай, я без Тебя боюсь». Всем сестрам я посоветовала бы принять к сердцу эти слова. Однажды один приезжий молодой проповедник сказал, что наши молодые сестры уходят в мир. Причина – нет женихов. На это он говорил: «Да неужели Бог бессилен? Бог может с другого конца Советского Союза прислать тебе жениха!». И часто я, убеждая сестер не выходить замуж за неверующих, приводила слова этого проповедника.

И вот однажды приехал к нам брат, я его знала по церкви в Кропоткине (мы жили тогда с сестрой), очень скромный и застенчивый. По его поведению и застенчивости я поняла о цели его приезда. В первый приезд прямо он об этом не сказал, а я была рада, что не надо думать о принятии решения. Вскоре он приехал вторично и на этот раз решился сделать мне предложение. На это я ему ответила: «Я уважаю тебя как брата, но других чувств у меня к тебе нет (теперь мне уже было понятно)» – и добавила: «Я не знаю, ты ли это будешь или кто другой». Он сказал: «А я хочу, чтоб это был я». – «Ну, молись, чтобы Господь расположил мое сердце».

Он попросил меня хотя бы переписываться с ним. Я прислушалась к голосу своего сердца: возражения не последовало. И у нас началась переписка. Он в письмах делился трудностями духовной жизни, искушениями, постигавшими его. У него не было верующих друзей, возродился и рос в маленькой церкви. Уверовал он намного позже меня, и это не могло не сказаться на его духовном состоянии. Меня же с ранней юности воспитала церковь – сначала в Кропоткине, Армавире, а потом и в Тбилиси, где я так много услышала и впитала, как губка, все от наших дорогих братьев, прошедших через Сибирские лагеря. И я старалась в письмах поделиться всем, что почерпнула сама в церкви, для ободрения моего брата, укрепления в вере и в борьбе с искушениями. От него я узнала, что к нему тоже пришло испытание страхом за веру в Господа: перед ним клали оружие, не послали на повышение квалификации, несмотря на его способности и т.д. Все это он перенес как преданный христианин.

Наша переписка продолжалась более полугода. Время от времени в письмах он спрашивал о моем согласии на замужество. Я же, когда была в общении или молитве, слышала внутренний голос, что должна согласиться, но все воздерживалась. Постепенно сердце мое все более и более располагалось к нему. Видно было, что действовали его молитвы. Потом он писал, что почти каждую субботу совершал молитву с постом о моем согласии, и я, наконец, сдалась. Видимо, Господь ответил на его молитвы. И на сердце у меня настала полная тишина, покой. Мы поженились. Сочетал нас дорогой и многоуважаемый пресвитер Тбилисской церкви Виталий Петрович Красинский, отбывший в Сибирских лагерях 10 лет.

Мой муж, зная мое сиротское детство и мою тяжкую юность, всеми силами старался, как мог, восполнить все это безмерным вниманием и заботой обо мне. Я вначале не могла привыкнуть к такому. Он часто со слезами говорил, жалея меня: «Моя ж ты сироточка». Когда у нас появилась немалая семья, часть забот, начиная от купания, пеленок и до постройки жилья, он брал на себя. Он был добрым мужем и заботливым отцом.

Теперь мне хочется обратиться ко всем сестричкам в Господе, которых также беспокоит вопрос о спутнике жизни. Милые сестрички! Будьте верны Господу, помните Ваше обещание при вступлении в церковь, твердо храните его. Не делайте сами себя несчастливыми в этой жизни. За 60 лет пребывания в церкви я насмотрелась на горе и страдания сестер, нарушивших завет с Господом и пожвших горькие плоды. Сколько слез пролито и проливается ими! Доверьте Господу свою жизнь и желания, а желания боящихся Его Он исполняет…

В заключение хочу еще привести слова из гимна всем известного поэта Ивана Степановича Проханова:

назад