Свидетельство

Сила воли? Нет! Немощь.

Могла ли я мечтать об этом всего несколько лет назад, с разбитой семейной жизнью, с сердцем, огру­бевшим от разочарований, обманов, миражей, не имея никакой надежды на хотя бы маленькое просветление в будущем? Тогда, сидя в своей комнате с сигаретой в руках после выпитой рюмки, которой пыталась заглу­шить душевную боль, не зная Бога, я молилась Ему: «Господи, дай мне познать чувство истинной, вели­кой любви! Неужели я так и закончу свою беспутную жизнь, не познав ее? »... Тогда я просила о человеческой страсти, считая ее счастьем....

Но Бог дал мне познать Свою любовь, чистую, свет­лую любовь, которая несет столько счастья! Но это я по­няла позже. А тогда, летом 1994 г., я впервые в жизни встретила людей, которые в своих сердцах уже носили эту любовь. Их теплые, светлые, вечно радостные глаза поражали и в то же время злили меня: «Такого не мо­жет быть, так не бывает, это фальшь, подделка, лице­мерие» , — говорила я себе.

Христианский лагерь с детьми из киевского ин­терната на базе школы-интерната в селе Маиорщины Гребенковского р-на Полтавской обл., где я работала, приближался к концу. За поиском «компроматов» я пошла на вечернее общение и уроки с детьми. Удивлена была умением христиан находить контакт с детьми и вести занятия непринужденно, доступно и занимательно. А ведь среди них почти не было людей с педа­гогическим образованием! И я сдалась: да, это истинно верующие христиане. Но сама не спешила.

Директором христианского лагеря «Маленький ягненок» была тогда Таня Силина. Ее Бог послал для моего духовного пробуждения, а с ней и Людочку Музыку. Я так благодарна Господу за них! Сила их веры и молитвы помогла мне довериться Богу. Как они были терпеливы со мной! Сердце тянулось к ним, но израненная, недоверчивая душа останавливала меня: «Опять обожжешься, не доверяйся»...

Они уехали. Осень возвратила меня в обычный кру­говорот школьных и домашних проблем. А душа рыда­ла, просила чего-то лучшего, чистого, того, что было совсем рядом, но я сама оттолкнула... Я все больше и больше погружалась в грехи и уже сама чувствовала, как водка-«утешитель» засасывает меня.

Бог остановил мое духовное падение травмой: меня сбила машина. Тогда, на дороге, я успела только ска­зать: «Господи, хоть бы не головой». И Господь опять ответил мне, грешнице, на мою краткую молитву. При травме позвоночника на всех уровнях, я (как удив­лялись позже врачи в Киеве) осталась жива и хотя частично утратила чувствительность в ногах, все же могла ими немного передвигать.

После неудавшейся попытки самоубийства я покаялась. Я опустилась на колени, опираясь на костыли, и в рыдании просила: «Господи, прости меня... Я не смею и глаз поднять, не то, чтобы просить Тебя... Как мне искупить свою вину пред Тобой?..» Глупышка! Ведь сколько в христианском лагере я слышала об искупи­тельной жертве Христа, но так и не поняла ее сердцем! Лежа на диване, помолилась: «Господи, я слышала мельком, в институте, о Соломоне, который просил у Тебя мудрости, и Ты дал ему. Если бы мне иметь хотя бы крупицу этой мудрости... Дай мне, Господи!».

После молитвы открываю Библию и читаю: «Да не отходит сия книга закона от уст твоих; но поучайся в ней день и ночь, дабы в точности исполнять все, что в ней написано: тогда ты будешь успешен в путях твоих и будешь поступать благоразумно. Вот Я повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасай­ся; ибо с тобою Господь Бог твой...» (И. Навин 1:8,9). Прочитав эти строки, я вдруг осознала, Кто дает нам благоразумие и успех в делах, я поняла, что Библия — не просто книга, но Живая Книга. И я не выпускала ее из рук ни день, ни ночь. Поначалу стеснялась чи­тать при свидетелях, прятала Библию, но вскоре мне Господь указал: «...кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится...» (Лк. 9:26; Мк. 8:38). И я уже не пряталась. Выслушивала насмешки: «Что это ты в религию ударилась?», но Библию не оставляла, читала с карандашом в руках. И Господь освободил меня от курения и алкоголя.

Заканчивалась весна 1996 года, наступило лето. Моя старшая сестра Тамара с мужем повезли меня в Киев в институт нейрохирургии на обследование. Но положить меня туда оказалось не так просто. Нужно было платить 45 гривен в сутки (обследование должно длиться 10 дней), а у меня пенсия 30 гривен. Растерянные, расстроенные, мы возвращались обрат­но. Лежа на заднем сидении, я молилась. На отчаян­ные вздохи сестры ответила: «Не волнуйся — даст Бог, все будет хорошо». «Ты из одной крайности бросилась в другую! Что тебе, манна с неба посыплется?» — услы­шала я в ответ, но спорить не стала.

Меня уже не столько волновало мое физическое со­стояние, сколько неопределенность в моей принадлеж­ности к Церкви. Когда после покаяния я хотела при­нять крещение в православной церкви, Бог поставил преграду — шофер в тот день не смог ко мне добраться. Я поняла, что Господь готовит для меня что-то другое. Я вспомнила наши разговоры с Таней и Людой в лаге­ре, и мне стало стыдно за свое упрямство перед ними. Я увидела во сне, как они, узнав о моей травме, молились за меня. Утром я попросила медсестру позвонить им в Киев, но она позвонила лишь через три дня. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что они сами несколько дней безрезультатно пытались дозвониться до нас: в Киев прилетел самолет ассоциации медиков из Америки, и Таня с Людой записали меня на обсле­дование.

Господь снова свел меня с этими дорогими мне ангелами! Наша встреча с Людочкой и Танюшей про­изошла в институте ортопедии. Слезы радости напол­нили мои глаза. Теперь я с ними, теперь мы вместе! Мы впервые помолились вместе. Танюша благодарила Бога за все мои испытания, через которые я пришла к Нему. Моя сестра Тамара была поражена такой молитвой: «Как можно благодарить Бога за чужие страдания?», но потом она увидела, что эти страдания были мне во благо. В больнице я познакомилась с братьями и сказа­ла о своем желании принять крещение. Мы молились, и Бог благословил. 2 ноября 1996 г. в центральной церкви Киева на Щекавицкой я принимала святое во­дное крещение.

Перед каждой из последующих одиннадцати опера­ций Бог посылал мне сестер в утешение, зная, как они дороги моему сердцу. Первые три операции были сде­ланы в 1997 году в институте нейрохирургии. Первые две из них были на шейном отделе позвоночника. После первой операции левая рука стала недееспособ­ной, появилась боль и слабость в правой руке. Через эти новые испытания Господь учил меня полному дове­рию Ему. Я проснулась на операционном столе раньше времени, когда операция была еще в самом разгаре. Я пыталась предупредить всех о своем сознании, но без­результатно, и тогда я обратилась к Богу. Болевой шок привел к остановке дыхания. Пришла в себя я уже в ре­анимации. Медсестра прочла мне записку от Людочки Музыки: Псалом 22 в утешение. Я улыбнулась.

Медсестрички тайком, от радости, что кризис ми­новал, пропустили Люду ко мне в реанимацию. Она оставила нам магнитофон и кассету с псалмами и по­просила: «Вы включите для нее, и все будет хорошо». Целую ночь медсестры, нянечки и мой сосед слушали псалмы. Уснуть я боялась после всего случившегося. Потом, уже в палате, всю ночь рассказывала о Давиде и Соломоне, о Данииле и Илии.

После второй операции я познала глубину любви Божьей. Боли от травмы, полученной при первой опе­рации, были такими сильными, что уже не поднимался вопрос о дееспособности руки, а лишь об облегчении моих страданий. Даже легкий ветерок вызывал боли в руке. Собирали консилиум за консилиумом. А я мо­лила Господа, чтобы дал мне терпение и любовь. Мне назначили другого врача, Ореста Игоревича Паламаря. Он оказался верующим! Он предложил мне поставить стабилизирующий аппарат. Я согласилась. Когда я проснулась в палате после наркоза, то почувствовала, что к болям в руке, спине и ногах добавились еще и го­ловные боли. От четырех шурупов, вкрученных мне в голову, было такое ощущение, словно она разрывается на четыре части. «Господи, Ты же даешь в меру сил, а у меня их уже нету!» — мысленно воззвала я к Богу. И тут же вспомнила Его окровавленного, в терновом вен­це, распятого на кресте...

Боль постепенно уходила. Я, улыбаясь, открыла глаза. Медсестра спросила: «Болит? Потерпи, сейчас укол дам». Моя улыбка, их, по-видимому, напугала — подумали, что болевой шок повлиял на мою мимику. Но я тихо сказала: «Нет, не надо. Сейчас Сам Господь убирает мои боли». Им трудно было это понять, но они оставили меня в покое. Так я лежала в этом аппарате две недели. В палату привезли женщину из Керчи с бо­лями в ноге, у нее был поврежден нервный корешок. За ней ухаживал муж. Им сказали, что у меня подобные боли, и не периодическими приступами, как у нее, а постоянные, но они не поверили. Когда у нее настал пятиминутный приступ, она кричала на все отделение: «Нет, этого терпеть невозможно!». А я указала ей на свое утешение — псалмы. Она согласилась тоже послу­шать. Удивительно, но на протяжении всего дня у нее не было ни единого приступа, но зависимость от нар­котиков уже появилась. Она попросила мужа вызвать приступ, чтобы ее укололи, и она успокоилась.

Меня перевели в следующую клинику на третью операцию. Муж моей прежней соседки по палате при­бегал и говорил: «Как твоих псалмов не хватает...» Третья операция была очень сложной, двухэтапной, и длилась девять часов. Церковь за меня молилась, и Оресту Игоревичу удалось с Божьей помощью частично убрать мои боли в левой руке.

Между операциями я понемногу трудилась. Я уеха­ла домой и начала проводить «уроки любви» в школе-интернате с детьми. Бог чудом открыл мне двери для этого труда. Я была в поддерживающем воротнике, передвигалась с помощью ходунков. Первым празд­ником, который мы провели в школе, был праздник Пасхи, потом Рождество. Позже открыла с Божьей по­мощью воскресную школу для детей села Маиорщины.

Однажды в больнице я встретила своих давних знакомых с детьми. Они приехали на повторный курс лечения. Для лечения сына, находившегося пять ме­сяцев в коме, они пригласили экстрасенса. Я пыталась объяснить матери о пагубности таких мероприятий, и Бог дал мне мудрости, как поступить. Как только экс­трасенс вошла в нашу палату, я включила магнитофон, и лилась слава Господу через пение хора Киевского Дома Евангелия. Она сразу выбежала из палаты и зая­вила, что ей мешают. На следующий сеанс она привела своего мужа, он у нее тоже экстрасенс, только, видно, рангом повыше. Он переступил порог, бросил в мою сторону полный злобы и ненависти взгляд. Я мысленно сказала: «Тот, Кто во мне, больше того, кто в мире. И без воли Божьей ты мне ничего не сделаешь». Снова включила псалмы. Тогда они выскочили оба и стали угрожать родителям мальчика: «Вы и малыш — наши, вы проданы! И никуда вы от нас не денетесь». Мать, ко­нечно, была в ужасе. Через сестер, которые навещали меня, я попросила пастора Петра Ивановича прийти к нам и помолиться. После их молитвы экстрасенсы в нашу палату больше не входили, а через некоторое время и вовсе оставили в покое эту семью.

...Шла операция за операцией, но кости срастались неправильно, их снова ломали и накладывали новые стабилизирующие пластины. Ропота не было — я по­нимала, что Господь определил меня для свидетельства больным. Я видела, как реагируют страдающие не только душой, но и телом, на слова братьев и сестер, которые неустанно посещали меня и говорили о любви Божьей. Но больные не очень охотно принимали сви­детельства здоровых людей («Побудь-ка ты на моем месте!»). Ко мне же они прислушивались, а потом на­чинали прислушиваться и к словам Библии. Я нужна была Господу здесь, и это придавало мне силы.

На восьмой операции мне должны были ставить новую стабилизирующую пластинку, которую ожида­ли из Америки. Транспортировать меня было нельзя после седьмой операции, и я лежала все в той же кли­нике нейрохирургии. Мы ожидали ответа от брата из Америки. Но было длительное молчание. И вот подо­шел ко мне врач и сказал, что если ответа в ближайшие дни не получим, то придется одевать мне «дугу». Я име­ла представление о том, что это такое: через дугу, ввин­ченную в голову, делают вытяжку шейных позвонков. Ночь я провела в молитве и слезах: «Господи, я больше не могу... Прости меня...» Я изливала Ему в слезах все свои сомненья, страхи, тоску по сестрам Людочке и Тане. Я их давно не видела — наступил период летних лагерей. Потом рука потянулась к Библии, открываю: «Вот, ты призовешь народ, которого ты не знал, и на­роды, которые тебя не знали, поспешат к тебе ради Господа Бога твоего... Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь» (Ис. 55:5,8).

В сердце пришел покой. Под утро я уснула. Когда пришли врачи на обход и спросили, нет ли каких из­вестий, я ответила: «Пластина будет, Бог мне сегодня ночью сказал об этом ». Они в недоверии переглянулись между собой, но тут заходит Орест Игоревич и гово­рит, что получил сообщение от брата Джона Буда. На следующей неделе пластина будет в Киеве. Она стоила очень больших денег! Никто в институте не верил, что это возможно. Пластина была доставлена, на операцию Господь собрал верующих разных деноминаций — от медсестры до хирурга. Боялись повторения остановки сердца или дыхания, но все прошло благополучно. Пластина выполнила свое предназначение — позвонки срослись.

На десятой операции удалили эту стабилизирую­щую пластину. Наступило облегчение, но потом в мае 2001 года, вследствие неправильного лечения в район­ной больнице, был зажат нерв диафрагмы, в результате чего пропала речь. Я не раз видела в больнице, как трудно было людям, которые не могли говорить. Глядя на это, я не раз благодарила Бога за то, что со мной это­го не произошло. Я не могу понять, почему Бог все же допустил это в моей жизни...

И как раз в тот период в нашем селе от детского благотворительного фонда «Струмок» должен был снова быть лагерь, но уже не с киевскими детьми, а с сиротами Полтавской области. Я все эти годы молилась об этом. Бог видел мое желание трудиться вместе со всеми, и Он помог мне. Я могла говорить только первые слоги в словах, потом перехватывало дыхание. Но Бог помогал людям понимать меня, и я смогла быть в труде рядом с братьями и сестрами. Школа-интернат рас­положена рядом с моим домом, и я ходила все в том же воротнике и с ходунками. Жажда общения придавала мне новые силы. Я забывала о своем недуге.

Это было прекрасно, это было великим подарком Божьим, и помогло мне поехать уже в другой лагерь — от фонда «Джерело Надий», директором которого является моя дорогая Танюша Силина. Конечно, до­ктора были категорически против этой поездки: «Она не выдержит даже дороги, умрет, и вы будете отве­чать», — говорили они Тане. Но она все-таки взяла меня. Как важно инвалиду знать, что ты кому-то ну­жен, что ты не обуза обществу или семье. Физически я не могла, да и сейчас не могу ничего делать, но Господь не оставил меня без труда. Он дал мне дар писать стихи, сценарии, и я смогла быть полезной в лагерях. В лагере в Скадовске мы создали корпорацию «Сам себе режис­сер». Я пишу, а Таня ставит спектакли и сценки. Мы осуществили постановки «Гостиница моего сердца», «Для чего я существую», «Иов». Эти спектакли имели большое Божье благословение.

Я вернулась домой. В сентябре Бог благословил под­готовку к крещению молодежи: трое детей из школы-интерната, мой сын и еще один парень из села. Теперь в моем селе есть маленькая христианская группа. Мы со­бираемся в моем доме каждый день для изучения Слова Божьего, для молитвы и прославления Бога.

МОЯ СЕМЬЯ

Мама воспитывала нас троих одна, родители отца не разрешили ему привести в дом бедную сироту. Мы выросли и уже имели свои семьи, когда мама ушла в вечность. Заочно я окончила педучилище, потом пе­дагогический институт в Нежине. Учеба и работа не позволяли мне достаточно уделять времени дочке Юле. Она больше времени проводила с родителями мужа, и когда мы разошлись, Юля осталась жить у них. Я тогда очень переживала, но не хотела понять, что в этом и моя вина. Она не видела во мне ту маму, о которой меч­тала, ей было больно и стыдно за меня. Со мной она не жила три года. Но в день моей травмы Юля прибежала в слезах, и вскоре совсем перешла ко мне.

И в этом нашем соединении помог мне Бог. Он из­менил меня, избавил от скверных привычек и напол­нил мое сердце любовью и заботой о детях. Сын Сережа был свидетелем моей травмы, и Господь тогда сохранил мне сына — чудом он не пострадал! Ему было тогда 8 лет, а Юле 15. Конечно, на их плечи легла непосильная ноша, но через все эти трудности Господь менял и их. Юля научилась ухаживать за мной сама. Каждая ве­рующая мать молится о спасении своих детей, я тоже молилась. Видела, что от меня они как-то не воспринимали свидетельства. Возможно, еще не избавились от моего прошлого. Тогда Бог помог мне христианским лагерем «Джерело Надий». Дети уехали, а я оставалась дома одна. Родные сестры сначала не понимали этого, но я им объяснила, что для меня важнее не физический комфорт, а духовное состояние детей. Через лагерь они оба пришли к Богу. Сначала Юля, потом и Сережа, приняли крещение. Я знаю ценность и значение хри­стианских лагерей. Поэтому молюсь и прошу Бога, чтобы давал возможность и другим детям из моего села поехать в такой лагерь. Я благодарю Бога за своих детей. Сейчас Юля работает на ниве Божьей, Сережа заканчивает 9 класс.

Мои родные сестры Надя и Тамара вначале немного ревновали меня к моей новой семье, братьям и сестрам. Часто в больнице, когда они приходили ко мне, я слы­шала: «Они тебе роднее, нежели мы. У тебя так глаза не загорались при встрече с нами». Я объясняла, что духовное родство имеет больше силы, нежели кровное.

Мои бывшие коллеги удивляются моему измене­нию, высказывают свое восхищение моей силой воли. Нет, дорогие мои, я немощна, я ничего не значу без Бога — моя немощь открывает простор Божьей благодати в моей жизни. Я просто люблю Его и мое единственное желание, чтобы эта любовь в моем сердце никогда не угасала, чтобы ее тепло согревало другие искалеченные и усталые сердца.

Часто я слышу, что даю большую нагрузку на свою немощь. Мне говорят: побереги себя. Это побудило меня написать сценарий по притче о Свечке, о ее без­умном, как считала Коробка Спичек, горении. Она все уговаривала Свечку: «побереги себя»...

Родные мои братья и сестры, я люблю Господа и иначе как отдавать всю себя, как сгорать для Него, я не могу и не хочу!

Дорогая душа, не жди, пока Господь поведет тебя таким сложным путем. Просто приди к Нему сейчас!

Любовь Ричко,

с. Майорщины,

Полтавская обл.

назад