Свидетельство
Молодым нужен Бог!
«Мне не нужен Бог, разве я плохо живу? — говорила я маме, когда она приставала ко мне со своими вопросами и увещеваниями. — А зачем мне Бог? Мне и так неплохо живется!» Я считала, что ее убеждения были отвлеченными и совсем неактуальными для меня.
На просторах Белоруссии есть один маленький город с романтичным названием Береза — это моя родина. Живописное место на окраине города, тихая улочка с прилегающей к ней речкой... Родилась я в семье со средним достатком. Нас в семье шестеро, и я — третья из детей. Жизнь в частном доме, природа и отсутствие контроля со стороны родителей — это позволяло мне все делать и решать самостоятельно, побуждало к свободе.
Помню, в детстве я любила выйти в поле, где росла пшеница, прилечь прямо на нее и смотреть на птиц, легко парящих на фоне белых облаков и бескрайнего простора. Как хорошо быть птицей — у нее есть небо, все небо! Какое богатое наследство от матушки-природы! Можно наслаждаться обзором всего и чувствовать свободу во всем! И не нужно ни с кем спорить и доказывать, почему ты думаешь так или иначе.
Когда я возвращалась домой, меня одергивали слова мамы: «Если не пойдешь со мной в церковь, не куплю то, что хочешь. Или не пущу к друзьям на вечер». Вот это меня больше всего и раздражало. Знаете, на самом деле мама у меня замечательная По профессии она медработник, и в ее стиле жизни было все время кого-то спасать, помогать. Многие при- ходили к ней за советом или
помощью. У нее очень доброе сердце. Так вот, когда я родилась, я была для нее настоящим подарком. До меня у мамы родилась моя сестренка, которая умерла в возрасте шести месяцев. В двухлетнем возрасте у меня была проблема с дыхательной системой — я задыхалась по ночам, и дело было настолько серьезно, что, по словам врачей, я могла и не выжить. И поэтому мама часто говорила, что когда я болела, за меня молилась вся церковь. И что я живу благодаря молитвам к Богу.
«Ну разве это не ерунда, — говорила я себе, — это просто обстоятельства». С детства помню, как маленькой она носила меня на руках за три километра в церковь евангельских христиан-баптистов. Я росла. Каждое воскресенье видела одни и те же лица. Молодых там почти не было. Первое, что мама делала, когда заходила туда (а это был обыкновенный частный дом с большой комнатой, где было много лавок), — падала на колени и молилась. Один проповедник с седой головой, которого я особенно хорошо помню, постоянно говорил о грехе и так плакал при этом, что я думала, куда мне деться: залезть под лавку или спрятаться за печку. Я просто не понимала, о чем они все говорят. Меня там любили, постоянно чем-нибудь угощали. Сейчас я понимаю, что желание мамы меня «покаять» было тем, что отвращало меня от церкви, от Бога. «Ты должна жить по Библии и ходить в церковь по воскресеньям, а не смотреть весь день телевизор. Не греши! И на дискотеку ходить нечего. Лучше возьми почитай Библию и молись!»
Время бежало, я стала подростком. И никто не мог меня заставить, и «никому я ничего не должна».
«Бог -для пожилых, иначе здесь
было бы веселее, — вывод, сделанный мной в том возрасте. — Христианство — это то, что все запрещает. Я не хочу потерять молодость. Эта вера — для пожилых. А я хочу стильно одеваться и просто нормально жить».
Я не слышала, чтобы мне когда-нибудь просто объяснили, почему курить — грех, почему пить — грех? Это короткое слово «грех» однозначно отрезало для меня все, что меня привлекало. Поэтому мы с мамой по-разному думали, по-разному жили. В своей компании с друзьями мы часто собирались, весело проводили время, слушали музыку. Под ее ритм все курили и ни о чем не думали. Но мне это надоедало. И приходило время, когда хотелось просто поразмышлять о чем-то высоком, о чем-то таком, что приносит удовлетворение.
Я начала искать то, чего мне не достает. Меня всегда интересовал вопрос: неужели так скучно пройдет жизнь, и я умру, и после смерти ничего нет? Тогда во всем этом нет смысла. Что самое главное в жизни? У кого спросить совет? У мамы? Она необъективна. У друзей? Они знают не больше моего. Все, что я могла — это обложиться книгами по философии. Читая Платона, Сократа, Ницше, я поняла, что они совсем непонятны в своих долгих исканиях и дают пространные ответы. Французский философ Жорж Сартр сказал, что «жизнь человека — это ничто, это как звезда, которая гаснет и потухает». Я была разочарована.
Однажды, это было в мае, я возвращалась из школы. Ярко светило солнце, все расцветало, местные собаки лаяли со дворов, мимо которых я проходила. Я увидела одно старое засохшее дерево и сказала себе: «Ну вот растет дерево, и я живу — а для чего живу? Если жизнь ничего не стоит, то перережь себе вены, и никто не заметит».
Находясь в таком состоянии душевного кризиса, я не знала, где найти ответ. Как раз в это время в город переехал молодой проповедник с семьей, и в церковь начала приходить молодежь. Многие из них были военными (в нашем городе есть авиационный полк). Меня пригласили на встречу христиан, где эти молодые люди принимали крещение. «С ума сойти! У них что, крыша поехала?!» Я думала, что это необразованные, замкнутые люди, но мои ожидания не оправдались. Я увидела перед
услышала о том, какой Бог, Кто такой Христос и что Он сделал для меня. Если вы хоть раз были в протестантской церкви на уроке у подростков, вы поняли бы, насколько доступно там объясняют, Кто такой Бог. Сколько себя помню, я не слышала, чтобы мне так просто объяснили, почему пить или заниматься сексом — грех. Однозначное «грех» отрезало любые попытки добровольного отклонения в своем мышлении о сущности жизни. В этом-то и была разница нашего с мамой мышления.
Я сидела в своей гостиной и честно призналась сама себе: «Ну что ты дрейфишь? Спроси у Него, если это правда!» Я закрыла дверь, опустилась на колени и сказала: «Если Ты на самом деле существуешь, а я иду против Тебя, то помоги мне найти Тебя. Если Ты знаешь ответы на мои вопросы, — ответь, пожалуйста. Я верю, что Христос умер и за меня. Найди меня...»
собой стильно одетых ребят, простых, вежливых и разносторонне развитых. Как такое может быть, летчик-истребитель — и баптист? Для меня это было открытием. Неужели Бог действительно есть? Неужели он нужен молодым? Ведь они молоды, а я всегда считала, что эта вера — только для пожилых...
А в это время они весело пели о Боге, их лица выражали твердую уверенность в том, во что они верят, и им не нужно было делать очередную затяжку или заправляться «горючим». Все было так просто и открыто! Мне было о чем подумать. Придя домой, я вспоминала их приветливые радостные лица. Как, слушая проповедника и его высказывания о Боге, они были настолько счастливы, что им неважно было мнение тех, кто считает все это «сектой»?
Пастор пригласил меня прийти еще. Но на этот раз никто меня ни к чему не обязывал.
Да, были слезы... Были еще слова. Но это было лично моим отношением к Тому, Кто позднее ответил на мои молитвы. Никто не мог дать полнее ответы на мои вопросы так, как дает их Библия. Долгое время я стеснялась мамы. Стеснялась того, что она была права. Мои друзья на мое признание веры во Христа ответили: «Нормально, нормально, пойдем в бар — отметим».
Я их уважаю и люблю, но я знаю, что бы они мне ни говорили в укор, называя меня «сектанткой», скажу одно: «Если вы никогда не пробовали экзотический фрукт, не говорите, что его нет. Потому что вера в Бога основана на вашем желании искать, искать, искать. И Он найдет желающего. И потому Бог нужен молодым. А Богу — мы.
Ирина ЧАЙЧИЦ
студентка Санкт-Петербургского христианского университета