Житейские истории

Путь к Свету

Это было для всех как гром среди ясного неба — наш развод. «Ведь у вас такая любовь!» — в один голос восклицали друзья, подруги, знакомые и родные. Я гордо объясняла: мол, надоело видимое благополучие, а мой новый «идеал» — он такой-растакой, ну, просто свет в окошке, и мы с ним одно целое, как тому и положено быть. Именно он — мой настоящий муж, суженый, сладкая греза детства...

Более двух тысяч лет назад про меня и для меня сказал мудрец: «Мудрая жена устроит дом свой, а глупая разрушит его своими руками» (Притч. 14:1). К сожалению, тогда я не удосужилась прочесть это. А если бы и прочла, то, возможно, не приняла бы на свой счет. Меня распирала гордость от своих «обширных» познаний, «духовных поисков», результатом которых стало любимое русское блюдо «каша в голове». Ре­цепт его банальнейший — почитайте «Бхагават-гиту как она есть», причем кусками, потому что терпения не хва­тит прочитать эту чушь полностью. Зато при случае мож­но будет с умным лицом заметить, что это вы уже проходили. Залезьте в подобную же бредятину Блаватской, Рерихов, да всех новомодных учителей «высокой духовности». Ищите у Шри Чин Моя и в дзен-буддизме, в интегральной йоге и даосизме, в совре­менной психологии. Ищите — и откопаете себе на шею непомерно раздутую гордыню, снобизм, превозноше­ние... а потом — отверженность, одиночество и очень часто — безумие.

Но не стоит забегать вперед. Пока родные и близкие видят счастливую семью. Умный, хороший, любящий муж работает и учится в университете. Общительная веселая жена воспитывает очаровательную дочку, ездит в Москов­ский университет на сессии и вскоре тоже начинает рабо­тать. И это — чистая правда, только не вся. Несмотря на мою бурную студенческую жизнь, а может, как раз из-за этого, какой-то вакуум в душе требовал постоянного заполнения. С мужем мы очень разные по характеру и темпераменту, и мне всегда не хватало общения с ним на эмоциональном уровне. Да еще и в моих духовных поисках он отказался взять на себя руководство мною, а просто предложил разбираться самой. Сейчас я понимаю, что он и не мог этого сделать тогда, без Бога.

Мы с ним поженились в 18 лет — романтическая история школьной любви. В девятнадцать я родила дочь, которая была желанной и для меня, и для него, хотя и незапланированной. Конечно, мы поспешили! Если бы в то время хотя бы один из нас знал Господа...

Московское общежитие, куда дважды в год приезжа­ют заочники, называлось «Дом аспиранта и стажера», сокращенно ДАС. Не обремененные моралью студенты расшифровывали ДАС как «дом активного секса». И на самом деле, в то время это была клоака. Столица, журфак, общежитие, снобизм, соблазны, собственная глу­пость и наивность, эгоизм, жадность, необузданность, са­модовлеющая похоть — сделали свое дело. Роман с высоким обаятельным сокурсником быстро начался и за­кончился. Я предала своего единственного настоящего мужа в первый раз.

Разверзшаяся эмоционально-физическая бездна тре­бовала новых жертв. Я как будто вижу этот ненасытимый воспаленно-багровый зев греха, истекающий слюной сла­дострастия и похоти в любых ее проявлениях — физических и духовных. Туда летит наша любовь, трепет­ное отношение мужа к нашим чувствам, семья, здоровье и покой родных, и в первую очередь — дочки. Тогда я вдруг подумала, что дочь для меня бремя, потому что герой моего первого романа на глупый наивный вопрос в лоб: будет ли он на мне жениться, — ответил, как подобает «здраво­мыслящему» мужчине: нет.

Я не знаю, как все это вынес мой муж и не прогнал меня сразу, когда я честно, открыто и «благородно» во всем призналась. Изменяя ему позднее, я уже не расска­зывала «как это было здорово». Наверно, Бог в то время все равно был рядом с моим неверующим мужем. А я, повывалявшись в грязи, пострадав разбитым сердцем, не находила покоя, и еще больше жаждала «чего-то светло­го, чистого, настоящего». И «оно» опять не заставило себя долго ждать — сатана идет навстречу нашим порокам.

На первом курсе летом, когда мое «любовное при­ключение» уже находилось в стадии разложения, в на­шей компании оказался необычный парень. Немного странный для всех, легкий, незлобивый, расточительный и очень оригинальный. Он зачем-то привез из своего Крас­ноярска обыкновенный тамошний кирпич. ,

Он говорил странные, парадоксальные и нелогичные вещи, и похоже, нисколько не страдал от жадности и за­висти, присутствие которых в моем сердце сильно тяготи­ло меня. Я хотела освобождения и верила, что он мне поможет. Не все его речи я понимала — мне казалось, что понимание происходит не через разум, а как-то интуитив­но, как будто я впитывала его слова. Мы просто гуляли и разговаривали — и происходили удивительные для меня совпадения. Однажды Николай (так звали этого парня) вытащил меня, буквально умоляя, из дружной компании сокурсников на прогулку. Было довольно поздно — около одиннадцати. И даже для такой взбалмошной особы, как я, его предложение казалось весьма странным. Тем не менее, я позволила увести себя за руку.

Возвратились мы часа через три-четыре — я просто сияла. Потом парни спрашивали его, что он со мной сделал. А он не делал ничего особенного. Мы разговари­вали, он лопотал свои необычные рассуждения. Остано­вился, увидев на скамейке женщину с девочкой. Дал мне в руки сливы, которые мы ели, и сказал — пойди, угости. Нисколько не задумываясь (похоже, в то время у меня вообще эту способность отшибло), я предложила маме и девочке сливы. Их ответная радость, удивление и благо­дарность окатили меня сладостной волной. Такое со мной было впервые. Николай как бы показывал мне «настоя­щие» вещи. Не знаю, почему так все воспринималось мной... Отягченная своими грехами и страданиями, на вы­соком эмоциональном накале, на грани истощения, я, на­верно, просто обостренно все воспринимала.

Потом мы влезли через пролом в стене в какой-то заб­рошенный парк, набрели на огромную поляну между вы­соких берез с подозрительно ровной травой. Мы сидели там и разговаривали.

Мы вышли из парка другим путем — по странной ал­лее через странные каменные ворота и проходную. Огля­нувшись назад, на литой металлической доске я прочла: «Психиатрическая больница им. Кащенко». Странным, удивительным и символичным показалось мне случайное место нашей прогулки. Трам­вайные рельсы вели прямо к общежитию. Мир вокруг и мир внутри, казалось, были в каком-то удивительном вос­торженном состоянии...

Вдруг на нашем пути воз­ник угрожающий силуэт пья­ного хулигана. Я ужасно пе­репугалась, но Николай удивительным образом сумел мирно договориться сним... Это было для меня еще од­ним чудом за вечер. Теперь я знаю, что сатана и служители его могут принимать вид ан­гела света и служителей правды. Но тогда в этом странном парне я увидела своего «бога», «спасителя», «доброго ангела»... чуть ли не Иисуса Христа. Поскольку я имела очень слабые пред­ставления об Иисусе, Он все же ассоциировался у меня тог­да с чем-то очень светлым, добрым и самым хорошим.

Через несколько дней сессия закончилась, я оказа­лась дома со своими проблемами и заботами. Эйфория немного прошла, но где-то глубоко осталось непонятное чувство притяжения к Николаю. Я стала писать ему письма — ответа не было. Вспомнила, что как-то в разговорах он упоминал об организации под названием «Независимая школа нового знания», где ему и открыли все эти удивительные вещи. У меня были их координаты, и в следующий приезд я познакомилась с ними лично. Вернее, с одной только женщиной — первой ученицей основателя. Мы имели несколько встреч и бесед, на которых происходили как бы мои «исповеди» в самых гнетущих меня чувствах. А она на основании своего учения пыталась объяснять мне, как с этим справиться. Рассказывала про своего учителя-мужа. В их системе каждый муж должен быть учителем своей жены. Немного похоже на библейский подход, не правда ли? Когда я попала в «школу», сам ее автор уже умер. Его первая ученица, и одновременно жена, про­должала его дело — давала уроки всем желающим. Уроки, которые, якобы, «помогали» людям освобож­даться, становиться добрее, лучше и т.д. Кроме нее, у «учителя» при жизни было еще две жены-ученицы(!)

...Наконец Николай ответил. Оказалось, он попал в психбольницу. Облик моего героя приобретал теперь еще и ореол мученика за учение, которому он посвятил себя. И которое неумолимо несло его, а за ним и меня, в пропасть... Мы переписывались, потом было несколько встреч в Москве и Питере. Однажды в Москве во время сессии мы провели вместе почти полмесяца. Мои универ­ситетские подруги плакали в сердце, видя наше общение. До его появления я была нормальным человеком, но по­том меня как подменили.

У Николая вдруг резко изменилась манера общения со мной. Он был непреклонен, строг, требовал жесткого повиновения, ругал «дурой», «тупой», «коровой», и т.д., и т.п. И при этом спал со мной! А я позволяла вытворять с собой самые дикие вещи. Он говорил, что ломает мое «эго». Ко всей этой «школьной» лабуде у Николая доба­вились буддистские принципы. Мои подруги были в ужасе. А я была глиной, которую резали и кромсали, как взбредет в голову...

А я панически боялась отпустить от себя Николая. Меня держал какой-то животный страх — я нуждалась в его присутствии. Наконец, на прогулке с дочерью, по моей просьбе, научив меня двигаться (как будто я этого не умела), он ушел, не прощаясь, странной хромающей, какой-то нелепой походкой. Честно говоря, мне сейчас даже удивительно: как я тогда еще могла работать, гото­вить, заниматься хозяйством, вообще что-то делать?.. Воз­вратившись с дочкой домой, мы обнаружили потерю клю­ча от квартиры. На звонок ответила тишина. Я нажала ручку — дверь отворилась сама. Никого не было. Муж ушел. Это меня немножко отрезвило.

Через некоторое время все встало на свои места. Не понимаю, почему муж снова вернулся... Я приходила к нему на работу с дочкой, говорила что-то — и мы опять стали жить вместе.

...А безумие продолжалось — Николай попадал в «психушки», я продолжала нуждаться в нем, а он «рабо­тал» со мной, «лечил» меня от эгоизма и всего «плохо­го». Он говорил мне: «Ты моя первая контрольная рабо­та». Не знаю, «трудится» ли над кем-то сейчас этот человек... Не дай вам Бог, девчонки, пройти через подоб­ное! Но, несмотря на такие странные методы «помощи», я любила его с непонятной силой. В письмах он строил планы нашей совместной жизни — его, меня и дочки. В них была нежность и трогательность... Не думаю, что он был каким-то сверхзлодеем — он был таким же, как и я, больным грехами человеком, который добровольно отдал себя во власть сатаны, и тот через него и с ним творил все это безобразие.

Николай обещал приехать за нами, как только зара­ботает достаточно денег. Но, не дождавшись, однажды я села в поезд и просто чудом, без денег и документов, прим­чалась к нему. Это было началом крушения. Но не сразу — эйфория и чудеса продолжались еще некоторое вре­мя. А дома меня искали по моргам и больницам. Когда дед мужа узнал, что я натворила и что со мной все в порядке, он в сердцах сказал: «Уж лучше бы с ней что-нибудь случилось!». Вернувшись, я развелась удивитель­но быстро, забрала дочь и уехала.

Пока мы жили вместе с Николаем, дочери пришлось очень много пережить. Выросшая избалованной маминым вниманием, в шестилетнем возрасте она неожиданно оказалась отрезанной от меня — теперь ее мама полностью и безраздельно принадлежала одному только Николаю. Увидев некоторое ее своеволие, он иногда «воспитывал» ее. Когда все это кончилось, дочка рассказывала мне с горечью и обидой, что он бил ее и однажды даже оставил без обеда. Где были мои глаза? Не представляю! Я была глуха, слепа и к своей боли, и к боли других.

Ощутив себя последней тварью, я вынесла себе при­говор — выпила упаковку транквилизаторов. В результа­те меня отправили в «психушку».

Мама была потрясена, забрала меня оттуда свекровь. Когда впервые за долгое время я увидела первого родно­го и близкого человека, который меня любил, из глаз по­текли слезы. И потом еще полтора года я плакала почти каждый день...

Однажды я встретила на улице давнюю подругу, с которой когда-то работала. Она пригласила меня к себе в группу по изучению Библии. Я отчетливо помню первую мысль, возникшую у меня тогда: «Ну, христиане-то мне ничего плохого не сделают». Запуганная и удрученная, ступила я наконец на спасительную Божью тропинку.

Общение, чай, споры и, конечно, вечное Слово Божие, которое «живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр.4:12). Оно стало для меня исцеляющим бальзамом. Я узнала, что, оказывается, есть Тот, Кто любит меня, несмотря на всю мою мерзость, и Кто может простить мои грехи. Я много раз просила прощения у родных, мужа, дочери... Они говорили, что простили меня, но я не чувствовала прощения, не чув­ствовала никакого облегчения от их слов. И когда я стала читать Библию, то поняла, почему не было облегчения — я согрешила не только против них, главное — я грешила против Бога! Он показал мне мои извращенные представ­ления о добре и зле. И однажды, читая Библию дома и пытаясь разобраться в ней своим поврежденным умом и самостоятельно разложить все по полочкам, я осознала полное свое бессилие. И взмолилась к Господу. Он услы­шал меня, как слышит каждую кающуюся душу и спешит с распростертыми объятиями к Своим обессилевшим, по­терявшимся блудным сынам и дочерям...

С того момента я захотела всегда быть с Иисусом — Он дал мне ощутить Свою невыразимую любовь и заботу. Он взял меня на руки — глупую, больную, потерянную овцу, и я поняла, что отныне хочу всегда находиться в таком положении. Всю мою жизнь я мечтала довериться кому-то полностью, целиком, со всеми моими потрохами. Испытав ад на земле, я захотела в Рай. Я просто устала от немыслимого груза. И Бог, как обещал, избавил меня от него. Я узнала, что значит Божье прощение!

Начался путь к Свету. Не все сразу так просто. Снача­ла я приняла Господа разумом, сердце почти молчало. Я брала Божью любовь, не отвечая на нее. И видела, что что-то со мной не так. Я гово­рила: «верю» — но друзья не верили моим словам. Однажды я получила силь­ный ожог, с трудом могла хо­дить. Пришлось находить си­дячие и лежачие занятия. А чем всего приятнее занимать­ся в таком состоянии? Конеч­но же, чтением! Читала Биб­лию и каждый день просила Господа дать в мое сердце жи­вую веру. И произошло чудо — Бог ответил!

Я не могла привыкнуть к этому ощущению, просто не ожидала ничего подобного... Сердце мое ожило! Может быть, вам не понятно это, но когда из-за болезни чувству­ешь невозможность испытать радость, физиологически ощущаешь холодный камень на месте сердца, отстранен­ность и безразличие, неспо­собность сопереживать, — тогда впервые испытываемые тобой теплые чувства кажутся величайшим чудом, да это и было чудо! Никогда не привыкнуть нам к Божьим ответам на наши молитвы! День за днем я узнавала Господа все больше и больше. Мне всегда нравилось учиться, нрави­лись какие-то перемены. И я поняла, что познание Бога может быть бесконечным. Это радостный, чудесный про­цесс — это сама жизнь в ее полноте!

Последствия моих ошибок еще существуют, но я молюсь за воссоединение нашей семьи.

Лада Скороходова,

Рыбинск

назад