Житейские истории

Таинственное письмо

Во время войны я была угнана в Германию. В 1945 году нас освободи­ли американцы, и через неделю нас переправили на территорию, где действовали наши войска. Темной ночью вдруг остановился поезд и по вагонам пронесся приказ: «Выгру­жайся!» Мы услышали наш родной русский язык. Кого на повозках, кого пешком повезли на какую-то возвы­шенность. Через несколько часов мы очутились перед широкими ворота­ми и колючей проволокой. Войдя во двор, мы увидели длинные деревян­ные бараки, а вокруг колючая прово­лока в три ряда. Кругом сторожевые башни. Нас поселили в бараках.

В центре этого лагеря виднелся кирпичный дом с высокой, будто за­водской трубой. Любопытство пове­ло нас туда. Это была «баня», из ко­торой никто не возвращался домой, а вернее, к жизни. Мы увидели длин­ный коридор, слева широкая автома­тическая дверь в большую комнату, напротив этой двери справа была в стене какая-то дверь-задвижка. Оказывается, дверь слева — это комната, в которую заводили людей и ставили их вплотную по 45 чело­век. Дверь автоматически закрыва­лась, и через считанные минуты так же автоматически открывалась. Но все находившиеся в этой комнате были удушены газом. Потом откры­валась задвижка противоположной комнаты, и оттуда выезжала авто­матическая раскаленная носилка. Когда на нее укладывали человека, она снова втягивалась в печь. Так сжигали наших бедных военноплен­ных. В следующей комнате паковали этот прах в целлофановые мешки и складывали их ярусами. На мешках была надпись: «Удобрение». В следующей комнате было битком набито до потолка женских волос. Кровь стыла в жилах от увиденного. Все плакали, проклинали, ругались, вопили. А нас было около восьми тысяч. И мы — шесть верующих девушек. Мы горячо молились Господу, прося изба­вить нас от этого ужаса.

В один прекрасный день пришли из города девочки и принесли мне пись­мо от неизвестного солдата, в кото­ром говорилось, что на окраине это­го города есть поселок, где располо­жена воинская часть, где служит мой отец. Как стучало мое детское сердце от таких слов! Я несколько раз перечитывала это письмо и не могла поверить своим глазам. Помо­лившись Богу о помощи, я решила не нарушать закона и не выходить из лагеря самовольно, а получить раз­решение в комендатуре. Мне объяс­нили так: «Если это не подделка ка­кая-то, то счастье твое, но если другое, то поплатишься жизнью». Долго я рассуждала, и, наконец, лю­бовь к отцу взяла верх. Получив раз­решение на выход из лагеря, я решила выйти пораньше, чтобы встре­титься с отцом.

Наступил жаркий безоблачный июльский день. А поселка и на гори­зонте не видно. Чувствовался голод и усталость, но мысль увидеть отца поглощала все. Уже солнце пошло к закату, а поселка нет. Каждый встречный караул твердил мне, что иду на смерть. Стемнело, а я все шла в неизвестность. Молила Господа решитъ мое дело. Наконец в темноте показались огни. Уже ночью я вошла в поселок. Мне навстречу вышел сол­дат и спросил: «Кто ты? Как ты сю­да попала? Ты знаешь, что ты отсю­да не выйдешь?» Я ответила: «Бог усмотрит».

Меня доставили в комендатуру. Я показала письмо, и его сразу ото­брали. И началась беседа на повы­шенных тонах. Узнала, что я измен­ник Родины, раз работала всю войну на немцев, и сейчас за тем же при­шла. Спросили, понимаю ли я, чем все это кончится. Я ответила: «Дайте мне увидеть отца, а потом воля ва­ша». Беседа длилась до четырех ча­сов ночи. Потом меня посадили в подвал, где было темно и сыро. Утром разбудил караул, и меня провели в какое-то большое зда­ние. В коридоре сидело 10—12 че­ловек. Меня спросили: «Кто из них твой отец?» К большой моей скорби, его не оказалось. Все они были только его однофамильцы. Меня снова привели в комендатуру, и начальство сообщило, что мой отец действительно служил здесь, но уже демобилизован и уе­хал домой. А меня через пару часов машина доставит в лагерь, отку­да я пришла. Я благодарила Бога, что Он оставил меня в живых.

К обеду мы въехали в ворота ла­геря. Что случилось? Все бараки были без крыш. Полный хаос! Вез­де одни руины. Людей не видно. Только в конце лагеря трое деву­шек тащили что-то тяжелое. По­дойдя поближе, я увидела, что это моя подруга с покалеченной ногой. От девушек я узнала, что ночью, где-то за полночь, вдруг послы­шался страшный шум ветра, раз­дались крики и стоны, все смеша­лось — люди, доски, вещи — все ле­тело как в пропасть. Минут через сорок все стихло, словно и не быва­ло. Машины всю ночь вывозили ра­неных и убитых, а тех, кто уце­лел, пешком повели куда-то в го­род. Мы в горячих слезах благода­рили Бога, который сохранил нашу жизнь и разрешил нам встретиться снова. А я благодаря этому странному и таинствен­ному письму была сохранена от увечий и возможной смерти в за­валенных бараках. Письмо дейст­вительно таинственное, потому что после войны я узнала, что отец мой погиб в 1944 году в Венг­рии, и его могила недалеко от озе­ра Балатон, я туда потом ездила.

Мария Андрикевич,

г. Хмельницкий,

Украина

назад